История

История Администрации Усть-Питского сельсовета

Как же было образовано наше село Усть-Пит?

Кто впервые поселился в этих местах: то ли свободолюбивые люди, бежавшие от крепостников-помещиков из центральных районов Российской империи, то ли потомки енисейских казаков, не пожелавших зависеть от распоряжений воеводы? Ведь многие посадские, избегая городских повинностей, жили по деревням и селам, занимаясь земледелием, скотоводством и различными промыслами. А быть может, это были ссыльные люди, направленные правительством, как говоридось в указе: «верстать их … в какую службу пригодятца». Вероятнее всего, что изначально большинство деревень вдоль Енисея строились как заимки или зимовья, в т.ч. для сбора ясака с инородцев. Такую информацию получить сейчас очень трудно или даже невозможно возраст у деревни безусловно более серьёзный, и тому можно найти ряд подтверждений в исторических источниках.

Первые документальные упоминания о деревне Усть-Питской или Усть-Питских деревнях разноречивы. Хочу обратить внимание, что согласно исторических источников Усть- Питских поселений было несколько. В различных документах 18-19 веков они упоминаются по разному. Одно из поселений находилось по реке Пит напротив Красной горы, второе на правом берегу Пита в его устье (в местечке Голый) и поселения Пятница, Гурино и Дубинино в некоторых источниках обозначаются как Усть-Питские. Перейдем к историческим документам. В «Истории Приенисейского края», изданной под редакцией доктора исторических наук Г.Ф. Быкони, рождение одной из Усть-Питских деревень датируется 30-40 годами семнадцатого века. (с.283). В других называется более поздняя, но зато точная дата – 1679 год. Именно от этой даты , мы и отмечаем в этом году 340 лет нашему селу.

На «Чертеже земли Енисейского города» - части знаменитой карты Семена Ремизова, составленной по заданию московского правительства в 1701 году, в устье «р. Пись» обозначена деревня «Усть-Пицкая». Её местоположение на карте можно определить примерно в 12 -13 км выше устья Пита на высоком левом его берегу, напротив Красной горы, там, где в 30-е годы ХХ века находилась «фабрика»- так называли местные жители это строение.(геологоразведчики занимались здесь камеральной обработкой полевых материалов).

Академик Петербургской Академии наук Генрих Миллер находился и работал в Приенисейском крае в 1739-1741годах . Составленное им «Описание реки Енисея от Енисейска вниз по течению до Мангазеи» доводит до нас такие сведения: «Пятницкий погост , на левом берегу, в пол версте от речки Овериной, в 15,5 верстах от Анциферова луга , в 6 верстах от деревни Дубинино и в 9 верстах от деревни Усть-Питская». Описывая количество дворов в соседствующих деревнях Миллер приводит такие сведения: в Пятнице 7 посадских дворов, в Дубинино 9 посадских и 2 служилых, в Гурино 2 посадских, в Усть-Питской деревне 4 двора посадских и 2 служилых. Как видим помимо Дубинино, Гурино и Пятница упоминается ещё и Усть-Пит.

А.П. Шишмарёва , чей труд использовали при составлении этой презентации, составила схему поселений по материалам текста книги Кривошапкина М.Ф. «Енисейский округ и его жизнь», написанной в 1865 году. Кому интересно приходите в библиотеку, рассмотреть более подробно.

В Енисейском краеведческом музее висит карта Енисейского уезда, созданная в 1900году. На этой карте обозначены пять поселений в которых есть название Усть-Пит. Самое крупное из них, обозначено большим кружком, с. Усть-Пит названа д.Пятница. Д. Гурино названо Нижне- Устьпитским, место, которое старшее поколение называло Деревнюшка -Дубинино-Устьпитским, где расположено наше село в данный момент называлась д. Усть-Пит и место , которое мы называем Заведением на этой карте отмечено, как Усть-Питское поселение.

Благодаря этим замечательным документам, можно с уверенностью говорить о возникновении праматери современного Усть-Пита в семнадцатом веке, в период появления многих старых приенисейских деревень.

Какие же народы жили до появления русских в этих местах?

Исследователь истории Енисейского острога в ХVII веке Александр Бродников отмечает: «…в верховьях р. Пит проживали питские тунгусы, насчитывавшие в 20-е годы ХVIII века до 80 человек. Имена их князцов Таена и Лопы встречаются в документах тех лет о сборе ясака. Ясак с них собирали, как правило, в устье р.Пит – енисейские ясачные сборщики отправлялись за ним вниз по Енисею… Для ясачного сбора строили зимовья»

В летописном сочинении ХVII века «О Сибирском царстве и о царях того великого царства» наряду с «тунгусами» называются также «лопане» и «горагиры», которые, как видно, чем-то выделялись среди других тунгусов.

У Питских эвенков в 1633 году учитывалось 4 ясачных плательщика – «Човолко Лупин с товарыщи»; взятый с них ясак составлял 40 соболей. В 1669 году в Питской волости значилось 9 ясачных плательщиков.

В конце 17 века появляется довольно много крещеных эвенков. В результате крещения они получали русские фамилии, но сохраняли тунгусские имена. Креститься эвенкам было выгодно: их на три года освобождали от ясака, либо списывали недоимку. Жёнами крещеных эвенков этой волости были русские крестьянки и мещанки из Анциферовского присуда, например в одном из источников есть запись, что тунгус взял жену «из деревни Шароглазовой от крестьянина»… Так в приенисейских деревнях появились семьи «ясачных инородцев» с вполне русскими фамилиями. Во второй половине ХХ века в Усть-Питу жили потомки этого сословия Карелины и Сумины.

В 1822 году вышел правительственный Устав «Об управлении инородцев» по которому нерусское население делилось на оседлых, кочевых и бродячих. Должностные лица по Уставу выбирались сородичами на общих сугланах – собраниях. Первый губернатор Енисейской губернии А.П.Степанов определяет сугланы несколько шире. Он пишет: «Для каждого рода учреждён Суглан или ярмарка. Сугланы сии более полезны для порядка в управлении, чем для самой торговли, ибо на сих только определённых каждому роду местах правительство сходится , так сказать, с сими дикарями. Здесь получают они распорядительные приказы на целый год, сюда приносят свою дань или ясаки и – что чрезвычайно удивительно, исполняют со всей точностью свои обязанности, не будучи понуждаемы напоминаниями или страхом ответственности». (Степанов, с.50) Местами проведения родовых сугланов Питско-Варагонской инородческой управы были деревни Дубинина и Усть-Питская на правом берегу Енисея. Кстати, о факте приездов эвенков на сугланы в конце ХIХ века в Дубинино и Усть-Пит рассказывал старожил Усть-Пита Михаил Фёдорович Долгополов со слов своей бабушки Марьи Филипповны Щелкановой (1876 г.р.). Приезжали они на оленях по льду Пита в первой половине зимы.

Енисейские казаки также старались ставить зимовья в «новых тунгусских землицах», в местах постоянных рыбных промыслов тунгусов. С одной стороны это делалось для удобства ясачного сбора, с другой – чтобы иметь возможность самим использовать хорошо известные тунгусам места богатых рыбных промыслов. Летнее стойбище у тунгусов располагалось у какой-либо рыбной речки. Возможно, что определённую роль здесь играло и стремление избавиться от гнуса. Эти обстоятельства и оправдывают появление первых усть-питских деревушек именно в устье реки, ведь Пит еще даже в середине ХХ века славился обилием тайменя, нельмы, ленка, хариуса, тугуна, не говоря уже о менее ценных породах рыбы.

Севернее Енисейского острога в те времена первыми оседали ещё и отдельные русские охотопромышленники. Скитаясь по соболиным промыслам, они разведали наиболее удобные места и обзавелись там заимками, чтобы обеспечивать себя хлебом при подготовке к очередному промысловому сезону. Кроме того, промышленные люди, прежде чем отправляться на пушной промысел, в больших количествах заготавливали рыбу. Естественно, старались это делать в наиболее рыбных местах, которые издавна использовались тунгусами. Из таких заимок, основанных в 30-40 годах семнадцатого века, впоследствии развились деревни, в том числе и в районе устья Пита. По данным «Ревизских сказок» конца ХVII века в Усть-Питских деревнях, , четыре двора принадлежали Павловым. В начале ХVIII века, как гласят записи церковных метрических книг, здесь жили также Щелкановы, Сереткины (позже фамилия звучит как Серёдкины), чуть позже Шишмонины, Мужитовичи. (ГАКК).

В материалах Красноярского государственного архива имеется документ о истории Усть-Питского Христорождественского прихода, датированный 1912-1915 годами в нём сказано, что: « В приходе три деревни: Михалева в 11 верстах, Гурина в 9 верстах, Усть-Пит в 6 верстах. Последний находится за рекой Енисеем». Вышеупомянутый Генрих Миллер уже в 1739 году, описывая Пятницкий погост, пишет: « Здесь имеются церковь, посвящённая мученице Параскеве, наречённой Пятница, и 7 дворов посадских» Усть-Питский Христорождественский приход был открыт в 1786 году. Изначально это была деревянная церковь во имя Рождества Христова. Село, в котором она находилась, называлось Нижне-Усть-Питским, т.к. расположено было в устье речки Пита ( место, которое называем Голый). В 1781 году 3мая церковь сгорела, но когда и кем она была построена и сколько существовала, никаких данных нет. Село снесено было до основания бывшим в 1800 году наводнением. После сгоревшей деревянной церкви прихожане решили строить каменную церковь своими средствами, но не на прежнем месте, а в более безопасном. Таковое оказалось в деревне Чепаловой, (как, видимо, подразумевается Пятница)оно находилось на высоком берегу Енисея и потому не повреждалось весенним ледоходом, как это случается с другими селениями. Возможно, Христорождественская церковь была пристроена к уже стоявшей церкви Параскевы Пятницы. В документах обозначается как, каменный двух –пристольный храм в честь Рождества Христова, со вторым приделом во имя Великомучениц Параскевы и Екатерины. По желанию прихожан деревня Чепалова была переименована в село Усть-Питское.

В 1885 году в деревне Усть-Питской (где расположено современное село) была построена часовня, во имя святого пророка Ильи.

Некоторые сведения об Усть-Питских деревнях.

Селение Дубинина было построено в 1679 году людьми посадского человека Дубинина. Деревня меняла своё местоположение в связи с изменениями течения Пита в его устьевой части. Русло реки в устье неоднократно перемещалось, заставляя обитателей деревушек менять места своего проживания. Так, по воспоминаниям полученным от Шароглазова Егора Петровича, деревня Дубинина располагалась сначала на правом берегу Пита в его устье (в местечке Голый), но в 1800 году была уничтожена мощным наводнением. Жители смытой паводком деревеньки переселились на левый берег Пита, ввиду чего деревушка оказалась рядом с Питом на берегу Енисея, напротив д.Гурино, ныне не существующей. Несмотря на более высокий берег, приютивший Дубинино, он не смог сохранить поселение от прежней участи. В 1937 году остатки деревни (население к этому времени уже перебралось в Усть-Пит) смыло катастрофическим паводком.

У Пятницкой деревни своя история. Существует предание, что в середине восемнадцатого века на левом берегу Енисея, в 2,5 километрах выше современного Усть-Пита были обнаружены останки утонувшего единственного сына красноярской купчихи, который, якобы, находился по делам в Енисейске. Тело было уже нетранспортабельным, тем более что стояла летняя жара, поэтому утопленника погребли на месте его обнаружения, на высокой надпойменной террасе Енисея. В память о погибшем сыне безутешная мать возвела рядом с могилой церковь святой великомученицы Параскевы Пятницы, покровительницы Красноярска, которой молилась женщина, пока тело еще не было найдено. Утонувшего мужчину нашли именно в день почитания упомянутой святой, поэтому и престольным праздником здесь стал день «Девятой Пятницы».

Церковь строили из кирпича, производимого здесь же из местной глины кустарным способом. По соседству с погостом и стройкой возникло несколько избушек, положивших начало деревне Пятницкий погост. Старожилы Усть-Пита отмечают, что церковь была величественной и красовалась на фоне летней лесной зелени, отражаясь в зеркале Енисея, заметная издалека. Столь же прекрасно она выглядела в зимние морозные дни, выделяясь белизной среди темнеющего вдали пихтача. Престольные праздники «Девятой Пятницы» собирали прихожан со всей округи. Сюда съезжались на праздничные богослужения жители Усть-Пита, Михалева, Гурина, Остяцкой, Савина и даже Колмогорова. Еще в 90-е годы двадцатого века праздник «Девятая Пятница» в селе Усть-Пит был особо почитаемым и отмечаемым среди стариков. Его чтили наряду с такими крупными христианскими праздниками, как Благовещение, Вознесение Господне или Покров пресвятой Богородицы. Столь же торжественно отмечался и великий праздник Рождества Христова, ведь церковь получила название Усть-Питской Христорождественской.

Кое-что из истории Усть-Пита.

Первый взлет в развитии д. Усть-Питской произошел в связи с освоением приенисейских золотоносных россыпей. Разработка первых приисков Северной, или Питской, системы началась в 1841 году. Россыпи оказались самыми богатыми из всех открытых в то время в Сибири. В северной тайге появились– Лопатинская (или Покровская), Рязановская (или Усть-Питская), Ермаковская (её же называли Голубковской по имени компании Голубкова), Старонифантьевская и Новонифантьевская (на её месте проходит современная дорога от села Епишино к посёлку Северо-Енисейск). Рязановская дорога начиналась около деревни Усть-Питской. Название этой дороги скорее всего связано с именами екатеринбургского купца 1 гильдии Якима Меркурьевича Рязанова и казанского купца 1 гильдии Игнатия Петровича Рязанова, которые занимались отправкой поисковых партий в приенисейскую тайгу для разведки золота, а затем и его добычи. Состояние дорог было таково, что рационально пользоваться ими можно было только зимой. Пит стал интересен как летняя транспортная артерия в середине ХIХ века, в частности, с 1854 до 1859 года ушло к приискам с устья Пита 500 палубных лодок (илимок). В это же время стала востребованной Рязановская (Усть-Питская) дорога, по которой шла доставка припасов зимой. Товары для переправки на прииски складировались в двух местах: на левом берегу Енисея в Голубковском заведении, что располагалось ниже деревни Гурино (Кривошапкин, 158), и на правом берегу, в устье Пита, в деревне Усть-Питской, служащей местом складки товаров, особенно хлеба, на случай надобности в летней отправке на прииски (там же,с.155).

В конце ХIХ – начале ХХ века временно Рязановской дорогой не пользовались, её заменила Лопатинская, более северная, позже движение по Рязановской опять возобновилось. Дорога давала жизнь деревне. Для исправления дорог содержались рабочие и служащие. На каждой из дорог строились зимовья (станки). В зимнее время часть усть-питских крестьян нанималась в ямщину, перевозя грузы на золотые прииски, ведь это был заработок. Занимались извозом преимущественно «лошадные», более крепкие крестьяне. .

Летом ямщики сменяли деятельность на сугубо крестьянскую. Важнейшим занятием было хлебопашество. Сеяли преимущественно рожь и овес – они давали хорошие урожаи, меньше других зерновых культур зависели от погоды, при этом служили основой для пропитания людей и фуражом для лошадей. Сеяли, кроме того, пшеницу и ячмень, но они в разные годы давали урожаи, слишком зависимые от погоды. Масса времени уходила на заготовку дров и сена. Во-первых, все работы выполнялись вручную, во-вторых, заготовкой дров занимались только в лесу. Сооружения из огромных поленниц дров на берегу Енисея стали приметой приенисейских деревень только во второй половине ХХ века. Это связано с распространённой в советский период масштабной вырубкой участков тайги организациями и предприятиями лесной отрасли, которые боролись за выполнение и перевыполнение планов по заготовке древесины.

Наряду с важнейшими работами постоянно возникала необходимость искать время для изготовления предметов нужных в хозяйстве. Требовалась посуда, снасти, инструменты, оборудование, материалы. Практически всё делали своими руками. Мастерили берестяные кузова, чуманы, туеса и туесочки ( для различных продуктов разные, а для взрослых и детей отличающиеся размерами). Из кедра делали кадушки, ушаты, шайки, ведра, в качестве ободов используя гибкую и прочную черемуху. Выдалбливали деревянные сеяльницы для муки, корытца, в которых измельчали сечкой мясную и овощную начинку для пирогов, а также мясо для пельменей или холодца. Плели ивовые корзины разного объёма. Сами резали кедровые ложки, веретена, берёзовые колодки для пошива обуви. А для души вырезали дивные, причудливые оконные наличники.

Усть-Питские крестьяне выращивали много конопли, из семян её получали ароматное зеленоватое масло, семечки использовали в качестве начинки для пирогов. Конопля является прекрасной технической культурой. Крестьяне получали из волокон крепчайшие нитки, зеленоватые, с перламутровым отливом. Их использовали на вязание неводов и сетей, на изготовление упряжи, на подготовку дратвы для шитья обуви и многое другое. Из конопляных волокон вили веревки. Прекрасное техническое растение имело ещё одно полезное свойство. На месте бывших конопляных полей получали великолепные урожаи картофеля, так как почва приобретала благодатную ореховатую структуру. Сорняков же после конопли практически не бывало, ведь вся почвенная влага и свет доставались конопле, и никакой осот или лебеда здесь не выживали..

Оборудование для обработки конопли тоже делали сами, причем обходились преимущественно без гвоздей. При необходимости деревянные детали скрепляли клеем, который варили из плавательных пузырей осетровых рыб. По силе сцепления этот клей вполне мог соперничать с самыми суперсовременными изобретениями нынешнего века. Самостоятельно делали сани для перевозки грузов и санки детям, лыжи, дуги для упряжи, лодки (большие плоскодонки и маленькие, лёгкие – на одного человека – «ветки»).

Обработка зерна также выполнялась в основном вручную. Жернова изготовляли из каменных плит красноцветного кремнистого песчаника. Этой породой сложены обнажения Красной горы, расположенной в 13 - 14 км от устья Пита. Часть зерна перетиралась в деревянных ступах. Хлеб, таким образом, давался тяжело и был преимущественно из муки грубого помола. Позднее, с ростом деревни, на правобережном притоке Пита речке Мельничной была возведена водяная мельница. Разрешение на строительство мельницы на общественных землях было дано «Серёдкину со товарищи». Здесь не только мололи зерно, но также производили конопляное масло. Продукция расходилась по ближайшим селениям, а, возможно, частично отправлялась и на золотые прииски. В предреволюционные и 20-е годы прошлого века на ней работал мельник Никитин. В конце 20-х годов мельницу передали местному комитету бедноты, а позднее во владение колхоза. Строительного материала на возведение каменок, печей, отделки стен в домах хватало на всё: и глины, и гранитных валунов в долинах Енисея и Пита было в избытке. Известняк обжигали издавна в районе местечка «Яр Известковый», расположенный примерно в 25-30 километрах от устья Пита, в его долине. Качество известняка было высочайшим. Обжигом известняка занимались местные умельцы глубокой осенью и по первозимью на лошадях вывозили в деревню.. Стены, побеленные такой известью, были ровными, не пачкали одежду, а в домах давали много света, несмотря на общепринятые в строительстве небольшие окна.

А вот для скота не сооружали почти никаких укрытий. Конечно, и сами животные были, видимо, неприхотливыми и более выносливыми по сравнению с современными. Степанов А.П. писал: «Порода сибирских коров происходит, кажется, от смешения монгольских с китайскими. Они менее украинских, но более итальянских.». (Степанов, 81). Дворы и хлева появились у крестьян много позднее. Ещё в начале ХХ века несчастные животные спасались от морозов лишь за счет корма (хорошо, если сена заготавливалось достаточно…). Зимней защитой от ветров были высокие снежные сугробы, которые специально возводили около изгороди. На верху сугробов устанавливали густые пихты, которые препятствовали ветрам и создавали иллюзию тепла. Можно себе представить, каково было подоить коров в таких условиях зимой в трескучие морозы. Доить ходили с лучиной, она выполняла роль светильника и обогревателя. В самые большие морозы телят загоняли в избу, кур всю зиму держали в доме в тесных курятниках. Воздух в таких жилищах был тяжёлым. Куры зимой при подобном содержании неслись исключительно редко, поэтому яйца не ели, использовали их лишь для приготовления сдобного теста к праздникам. Ближе к весне начинали накапливать яйца, сохраняя их до Пасхи. Лошадей и коров поили на реке из проруби. Молока в условиях выживания коровы давали мало, поэтому большого количества крупного рогатого скота в хозяйствах не было. Не было и свиней. Мясные запасы пополнялись за счет охоты, ведь дичь в тайге водилась в изобилии. Огнестрельное оружие берегли, для добычи зверья и птицы использовали силки, слопцы и другие виды снастей. К тому же почти все жители ловили рыбу. Не имеющие сетей или невода пользовались перемётами, поэтому рыбы не было в доме только у самых ленивых или немощных – тех, кто не имел даже простых снастей или не мог рыбачить из-за болезни. Рыбу заготовляли по-сибирски, «с душком» по причине отсутствия хороших ледниковых погребов. Немаловажную роль играли в рационе питания также дикоросы: черемша, грибы, ягоды, хмель. Черемши собирали много, солили в больших туесах и употребляли обычно во второй половине зимы, что служило прекрасным источником витаминов, поэтому старожилы Сибири не знали, что такое цинга. Ели черемшу в качестве добавки к картошке, сдабривая её конопляным маслом, а во время постов и без него. К весне вытапливали много застывшей на коре лиственницы смолы, получая тягучую «листвяжную серу», это был идеальный натуральный антисептик, очищающий полость рта. Во многом благодаря ей население не страдало стоматологическими недугами, доживая до преклонного возраста, сохраняли здоровые дёсны и зубы.

Для сбора грибов изготавливали объёмистые берестяные кузова, которые носили на толстой веревке через плечо. Грибы собирали строго определённых видов: для засолки – бычки (валуи), волнушки, белянки и конечно грузди белые и жёлтые. Желтые грузди здесь носили название подъеловиков и считались самыми элитными из грибов. Из боровиков, красноголовиков (подосиновиков), подберёзовиков и маслят готовили обычно грибницу – малопривлекательное серое слизистое блюдо, которое ели ложками. Сыроежки, лисички, опята, шампиньоны и прочие грибы относили к категории поганок. Ягоды в основном сушили для приготовления пирогов, киселей, чаёв. В качестве чая заваривали чагу, ароматизируя напиток засушенными ягодами или травами. Варенье было редкостью, им могли полакомиться лишь в наиболее значимые христианские праздники самые зажиточные семьи, ведь сахар стоил денег. Хмель же заготавливали в больших количествах для производства дрожжей, на которых пекли хлеб и готовили много кваса. Алкоголь тогда был не в почёте, изредка варили брагу, которую подавали к столу только в самые большие праздники. О разных самогонах, горилках и прочем зелье не знали в отличие от многих «пьяных» деревень.

Дополнением к кухне служил небольшой набор овощей. Огороды наших предков заметно отличались от современных как по виду сельскохозяйственных культур, так и по агротехнологиям. Все семена производили сами, поэтому о разнообразии сортов никто не задумывался. Выращивали в основном репу, горох, бобы, лук, редьку, брюкву. Сажали немного моркови, свёклы, чеснока. Иначе говоря, выращивалось то, что легче всего было сохранить в течение долгой и суровой зимы, высушив или заложив в ямах, которые очень долго носили название «репных ям». Это наименование можно было услышать из уст стариков ещё в середине прошлого века. (Так говорили, к примеру, Феофания Захаровна Щелканова, Домна Даниловна Кальтюгина). Репа, по сведениям А.П.Степанова, в Енисейском округе иногда вырастала в диаметре до 5 вершков (22 см), огурцы родились скудно. Капусты сажали мало, в засолку шли не только кочан, но для приготовления щей солили даже верхние зелёные листья. Картофель стали культивировать позднее. Садили его в основном двух завезённых сортов, причём названия их никто не знал. Крупноклубневую с белой мякотью и гладкой розовой кожицей уже в 50-е годы ХХ века, когда был завезён прекрасныё стойкий сорт «Берлихинген» и новый сорт «Лемандра», старую, давно выращиваемую картошку называли просто – «своя». Её урожайность сильно зависела от погоды, иногда давала прекрасный урожай, иногда весьма скудный. Другой популярный сорт «жёлтая» - некрупная, удлинённая, с плотной жёлтой мякотью и высочайшими вкусовыми качествами. Этот сорт употребляли только в отварном виде, «в мундирах», с черемшой, солёной рыбой, грибами. А выращивать картофель старики не умели. По рассказам моей бабушки Марины Лаврентьевны, картофель ещё в начале ХХ века обрабатывали вручную, для прополки и окучивания не применяли даже тяпок, загребая кусты руками. По этой причине, а также из-за сильного истощения почвы – навоз почему-то не принято было вывозить на огороды, его сваливали горами на деревенских окраинах - урожаи были нестабильными и картошки выращивали немного. Первые тяпки для прополки и окучивания этой культуры появились в деревне только в начале ХХ века с лёгкой руки проживавших там ссыльных. Именно они рассказали местному кузнецу о наличии такого немудрящего инструмента, который ускоряет и облегчает обработку картофеля. О роли навоза в повышении урожайности этой культуры местное население получило наглядный урок уже в послевоенные годы на примере огородов ссыльных литовцев. Эти хозяева не жалели органики и получали на таких же участках несопоставимо лучшие результаты, чем были у местных крестьян. Такая культура, как помидоры была крестьянам неизвестна.. Сажать же их массово стали в основном лишь с пятидесятых годов. А вот мастерами по выращиванию огурцов и особенно арбузов были жители Шишмарёвки. Несмотря на непредсказуемость местного климата, уже в середине июля они срывали с грядки первые некрупные ( 15 – 18 см в диаметре), но спелые сладкие арбузы. Это были их обязательные культуры, и семена привезли первые «шишмарёвские» переселенцы.

История

Документы